К юбилею народной артистки СССР Татьяны Дорониной

Когда думаешь о том, что суждено было свершить этой женщине и что она, вопреки всему противостоявшему, сумела свершить, это представляется почти невероятным ? чем-то на грани чуда.

Конечно, в первую очередь я имею в виду ее подвиг, благодаря которому живет сегодня Московский Художественный академический театр имени М. Горького. Если бы не было в биографии Татьяны Васильевны Дорониной эпопеи, связанной с борьбой за спасение МХАТ, всё равно ее имя как любимой народной актрисы ярко сияло бы среди наиболее достойных и настоящих звезд отечественной сцены и экрана. Однако взятая ею на себя в ответ на призыв товарищей миссия театрального деятеля, организатора, вождя творческого коллектива, который по логике и воле неких ?вершителей судеб? не должен был существовать, да и вообще ее позиция в нашей культуре за последние тяжелейшие двадцать лет заставляют говорить о гораздо большем, нежели только личный, пусть и самый значительный, художественный успех.

Почему в неё стреляют

Я видел своими глазами и знаю, разумеется, далеко не всё. Но и того, что доподлинно мне известно, более чем хватает для искреннего восхищения.

А оно неотрывно от возмущения. Действительно, восхищаясь ее стойкостью и убежденностью, можно ли не возмущаться подлостью гонителей Татьяны Дорониной?

Подлость, наверное, и не всеисчерпывающее для их характеристики слово, однако, по-моему, абсолютно необходимое. Помню, как перехватило у меня дыхание, когда читал в двух изданиях ? ?Коммерсанте? и ?Независимой газете? ? вышедшие одновременно статьи о новом доронинском спектакле ?Униженные и оскорбленные?. Мало того, что это были статьи, ужасающе несправедливые по отношению к спектаклю как произведению искусства. Написанные местами будто под копирку, они выдавали явный сговор, что подтверждалось главным ? дословно повторенным в конце призывом ?к властям? отдать здание МХАТ имени М. Горького... под мюзиклы!

Резонный вопрос: а что же должно быть с театром, которым к тому времени уже полтора десятка лет руководила выдающаяся русская актриса? Закрыть, ликвидировать, уничтожить. Хотя напрямую, кажется, не звучало это в тех подлых статьях, но смысл-то был именно такой!

До сих пор меня поражает история, о которой сейчас пишу. Потому что в ней предельно выразилась вся мера (а точнее ? безмерность) падения, допущенного и происшедшего в сфере, называемой культурой России. Вы подумайте только: средь бела дня в российской столице со страниц двух русскоязычных газет раздается этот скоординированный убийственный призыв. Убийственный для русского театра, который требуют заменить на американский мюзикл.

Вот ведь до чего дошло! И не дрогнули руки у писак, и редакторы не смутились, направляя выстрелы в цель. Я вспоминал, как было при трагедии величайшего отечественного поэта, когда убийца направлял на него смертельное дуло: ?Пустое сердце бьётся ровно, в руке не дрогнул пистолет?.

Да что им русская литература или русская сцена! Что великие люди и традиции русской культуры! Отстрел ведут хладнокровно, выборочно, расчетливо.

Её, Татьяну Доронину, не только выбрал своей любовью народ, то есть родные душой и духом люди. Ее выбрали по-своему и враги. Враги России, которую она любит больше всего на свете.

Непримиримое противостояние

Вижу кривую ухмылку этих недругов: дескать, какой пафос...

Для не имеющих ничего святого приемлемы лишь ёрничество да цинизм. Орудуя ими как оглушающей дубиной, внедрив как разлагающий яд на телевидение, в прессу, в искусство, они и погрузили нашу культуру в грязное болото мерзости, выдавая его за цветущий луг.

Но не всю! К счастью, не всю культуру страны им удалось вывалять в грязи, переиначив согласно своим вкусам и замыслам.

Театр, руководимый Татьяной Дорониной, спасенный ею буквально из-под развалин, стал одним из бастионов русского сопротивления. Собственно, в этом и основная причина всех злобных атак, которым он непрерывно подвергается за те годы, когда Доронина его возглавляет.

О, сами-то они болтают о другом! При разгуле сплошного непрофессионализма вокруг, который они же и утвердили в нынешнем искусстве, ищут ?непрофессионализм? там, где как раз твердо держится высокая планка творческой требовательности. И какие еще словечки у них в ходу? ?Маргинальность?? ?Ретроградство?? Нет им равных в навешивании оскорбительных ярлыков. Только вот с реально-стью здесь ничего общего, да и глубже надо глядеть, дабы понять непреходящую взбешённость ?законодателей мод? против доронинского театра.

Скажем, случайно ли бурный выплеск этой взбешённости, о котором говорилось выше, произошел именно в связи со спектаклем под названием ?Униженные и оскорблённые? ? инсценировкой романа Достоевского? Написан роман давно и в другое вроде бы время. Однако афиша о премьере с этими словами над фронтоном МХАТ смотрелась в России начала XXI века некоей программной декларацией.

Да так оно по сути и было! Послушаем Татьяну Васильевну, объясняющую свой выбор: ?На мой взгляд, это наиболее созвучное нашему времени произведение, потому что унижены и оскорблены, причем не понимая, за что, сегодня в России многие, и первопричину явления иные видят в излишней терпеливости русского человека, в результате которой и страдает человек глубоко чувствующий, способный любить и прощать. Высоконравственный человек?.

И далее, продолжая свои размышления об авторе ?Униженных и оскорблённых?, она говорит: ?Кто-то принимает всей душой Фёдора Михайловича, очень любит его и периодически перечитывает, а кто-то достаточно отстраненно к нему относится. К этому разряду, мне кажется, принадлежат люди, которые легко, без страданий, проживают жизнь, потому что не способны принять в сердце настоящую боль?.

Подтверждением тому ? уже после мхатовской премьеры ?Униженных и оскорблённых? и после организованного ?наката? на нее ? стало демонстративное признание Анатолия Чубайса. Лидер тех самых бесчеловечных ?реформ?, которые уничтожают Россию и русский народ, откровенничая о своих вкусах в литературе, заявил: ?Я ненавижу Достоевского?.

Ненавижу! Не это ли было и за словесными выкрутасами авторов ?Коммерсанта? и ?Независимой газеты?, когда они пытались уничтожить постановку Достоевского в театре Татьяны Дорониной? Только не договорили до конца то, что прямо высказал их кумир.

А другой их кумир ? по фамилии Швыдкой ? уже и готов был к ?переоснащению? русской реалистической, психологической сцены под американщину. Но вот дружные усилия патриотической общественности помешали тогда ему.

Нет, не сводятся вихри враждебные, люто веющие над МХАТом, к вопросам театральной формы, ?модернизма? и ?консерватизма?, присутствия или отсутствия декораций на сцене. И развязность газетных щелкопёров, позволяющих себе этически недозволенное, объясняется не издержками полемической страсти. За щелкопёрами ? тот же Чубайс и тот же Швыдкой как олицетворение сил, ломающих Россию и тысячелетнюю ее культуру.

В общем, сталкиваются в непримиримом противостоянии великая любовь и патологическая ненависть.

Чем питается её дар

Чтобы почувствовать, чем живут Татьяна Доронина и руководимый ею театр, надо смо-треть один за другим их спектакли. Надо читать и книгу Татьяны Васильевны ?Дневник актрисы? ? необыкновенную по искренности, сердечности, памятливости исповедь русского человека. Да, бесспорно ? человека необыкновенного по заложенному в нем таланту. Однако не раз мне приходилось писать (и повторю снова!), что исконно заложенное ничьей личной заслугой само по себе не является. Сущность в том, как человек распорядится своим талантом и на что его направит, чем питается талант и что он несет людям.

Могу без колебаний сказать: божественный талант Татьяны Дорониной питается любовью к той земле, на которой она родилась, к людям, среди которых она выросла и которым считает своим нравственным долгом беззаветно служить. В ее книге, читанной и читаемой мною бессчетное число раз, с пронзительным волнением воссозданы образы тех, благодаря кому она стала такой, какая есть. Это и бесконечно любимые родители ? Василий Иванович и Анна Ивановна. Это и многочисленные родственники, корни которых в ярославской деревне. Это и соседи по коммунальной ленинградской квартире ? всего-то, казалось бы, соседи, но ведь они тоже ее воспитатели, и удивительна трепетная теплота благодарного чувства, с каким прославленная, всемирно известная актриса пишет о так называемых простых людях.

Вот несколько строчек об одной из них, ?всего лишь? соседке в довоенной и послевоенной квартире: ?Тётя Ксеня. Она помогала всем и была безотказна и безответна... Если в квартире кто-то заболевал, то первой приходила на помощь тётя Ксеня. Она не понимала, что можно иначе. Она была такой, какой д`олжно быть по подлинным человеческим меркам, но то, что она ?такая, как д`олжно?, тоже не осознавала. Она была органична в своем добре и в своей жертве... Она отдавала сердце каждому, не разбирая ? свой, чужой, сосед или прохожий. Из-за тёти Ксени слово ?добро? пахнет для меня запахом ее маленькой комнаты и отсвечивает розовым светом ее фонаря?.

Ключевые для Татьяны Васильевны Дорониной понятия ? добро, доброта. Вот и вспоминая прекрасные советские фильмы своего детства и юности, великолепных актеров той поры ? своих предшественников по экрану и сцене, что же выделяет она, говоря о безграничной благодарности им? ?Эти замечательные люди пробудили мою душу, мое сердце, настроили их на добро...?

Нынче с телеэкрана иногда можно услышать: ?Наше старое доброе кино? или ?Добрые песни из прошлого?. Смысл здесь улавливается двойной. С одной стороны, будто и признание: добрые ? значит, хорошо. А с другой... Ну что ж, старое всё это, прошлому принадлежит.

Так вот, если мысленно окинуть труды Татьяны Дорониной в смутное и горькое для нашей Родины время, если попытаться понять, на что направлены (яростно, истово!) основные усилия ее сердца и души, то вывод следует, по-моему, такой: всем, что только может, она стремится не допустить, чтобы добро и в самом деле окончательно ушло в прошлое. Из нашего искусства, из нашей культуры, из нашей жизни.

Оставаясь верной себе

Пожалуй, я опять даю повод кому-то усмехнуться относительно ?пафоса?. Не надо! Этими усмешками и стирается грань между добром и злом, смешивается одно с другим, а в конце концов ? подменяется. Пёстрое, в блёстках и прожекторах, кружение мишуры, выдаваемой за искусство, надрывное завывание безголосых, представляемых в качестве певцов, льющаяся на экране кровь и торжествующая похоть, перекраиваемая и опошляемая на сцене классика ? всё это, подобно гигантской светомаскировке, создает вокруг людей иллюзорный мир, в котором о добре и зле многие уже и не думают.

Но это так хитро маскируется зло! И Татьяна Доронина не устает разоблачать его, выступая не только как яркий художник, но и как страстный публицист ?прямого действия?.

?Познай, где свет,? поймешь, где тьма? ? такой заголовок дала она одной из наших бесед, взяв для него слова Блока. Любимые поэты и драматурги ? опора в нелегкой борьбе против сил тьмы. Русская классика, раскрываемая в ее подлинности, глубине и красоте,? основа репертуара.

Татьяна Васильевна помнит и о наследии советского времени. Например, как кстати, наряду с горячо любимым ею Валентином Распутиным, с Вампиловым и Арбузовым, оказались на сцене МХАТ две ранние, чуть ли не забытые уже, пьесы Виктора Розова! И это опять-таки благодаря уникальной доброте, которая пронизывает творчество Виктора Сергеевича и которую прежде всего ищет в пьесах Доронина для утверждения на родной сцене.

А кто еще мог бы посвятить такой изумительный спектакль-концерт недавнему юбилею Валентина Григорьевича Распутина? Да никто и не посвятил. В доронинском же театре это вылилось в событие не только большой художественной, но и общественной значимости.

Юбилеи ?Правды? и ?Советской России? тоже отмечались в этом зале. Разумеется, она вполне понимает, что такое гостеприимство по отношению к газетам оппозиционным, то есть гонимым, может лишь усложнить и без того трудное положение театра. Но ведь она пошла на это, как вошла в своё время и в общественный совет нашей газеты, уничтожавшейся тогда особенно рьяно. О чём-то такое говорит?

Сколько раз слышал я с телеэкрана ? и впрямую, и намёками, что ?не с теми?, мол, связывается Доронина, в ?плохую компанию? попадает. И вкрадчивые советы ?доброжелателей?: поостеречься ради своей репутации. Дескать, была бы тогда у театра, да и у нее лично, куда более благополучная жизнь.

Очень может быть. Уж во всяком случае, думаю, не остались бы незамеченными её этапные актерские работы последних лет ? Васса Железнова и Раневская, Гурмыжская и Кручинина. Позор, стыд и позор телевидению, радио, газетам, которые молчанием или хуже того ? хулой отмечают подвижнический труд великой в своем таланте и своей любви современницы!

Однако она не становится меньше от их замалчивания и клеветы. Наоборот. Переносимые испытания, которые выдерживает она столь достойно, поднимают её в глазах многих честных людей на еще большую нравственную высоту. Другой вопрос, чего это стоит ей.

В ?Дневнике актрисы? Татьяна Васильевна приводит слова своего учителя по Школе-студии МХАТ. Тогда в эту мечтаемую школу она только поступила, только что сдала все вступительные экзамены. И вот что по-отечески доверительно сказал ей, восемнадцатилетней, Борис Ильич Вершилов, ученик Станиславского, приведший когда-то Михаила Булгакова в Художественный театр и ставший здесь едва ли не лучшим педагогом:

?В вас большая возбудимость. Вы можете легко заплакать, легко рассмеяться. Вы постоянно краснеете и бледнеете. Я прожил уже долгую жизнь, я знаю, как трудно жить с этим постоянным отзвуком на всё. Вам будет очень трудно. Может быть, труднее, чем многим. Поэтому я так на вас смотрел. Мне было грустно. Но есть защита ? это работа. Работайте всегда, несмотря ни на что?.

Прошло много лет. Но она по-прежнему живет с постоянным и чутким отзвуком на всё. Она по-прежнему работает всегда ? с верой, надеждой, любовью. И с максимальной самоотдачей.

Сердечное спасибо вам, дорогая Татьяна Васильевна!

Источник: общественно-политическая газета «Правда»